В ювелирное искусство я попал случайно, но сразу понял, что это мое

Марка “Ilgiz F.” взорвалась на ювелирном небосклоне яркой звездой – мы почти отвыкли от такой изысканной линии, тонких цветовых нюансов, нежнейших переливов эмали. В памяти возникают образы ярких бабочек, невесомых трепещущих стрекоз, таинственных скарабеев, которых с такой декадентской утонченностью умел воспроизводить в металле и драгоценных камнях только Рене Лалик почти столетие назад. Как и у всякого ювелирного Дома эпохи модерна, у таинственной марки “Ilgiz F.” есть своя легенда. Где-то в музейных глубинах Америки по сей день существует испанская икона с изображением Святого Эльгиза, покровителя ювелиров и камнерезов. У российского мастера даже наблюдается с иконописным тезкой некоторое сходство, но узнал он об этом только два года назад, давно состоявшись как ювелир. Возможно, в таком случайном совпадении был заложен некий высший смысл.

Ильгиз, сейчас в моде стиль «ар деко» с его резкими контрастами, некоторой геометричностью, а Ваши модели тяготеют к эстетике модерна. Вы считаете, что за плавными изгибами «ар нуво» начала ХХ века будущее, или сознательно находитесь вне общей тенденции?

Я вообще предпочитаю классику. Именно классическая традиция лежит в основе всех новаторских изысков XIX-XX веков. Конечно, я пробовал себя в стиле «ар деко», примером тому может служить мужское кольцо с печаткой из прошлой коллекции, но сразу понял, что меня не привлекают жесткие формы. Что же касается эпохи модерна – это был расцвет ювелирного искусства, его пик. Ничего лучше придумать уже нельзя, можно просто разрабатывать новые модели в том же ключе. А вся сегодняшняя авангардная абстрактность – это художественный этюд, не более того.

То есть Вы считаете, что авангардный дизайн не имеет шансов пережить свое время? Пройдет мода, и о нем все забудут, вещи понизятся в цене?

Думаю, да. Многие изделия, сохранившиеся до наших дней, эксклюзивны только из-за драгоценных камней. Сама работа из себя ничего не представляет. А без использования крупных камней только серьезные авторские работы способны по прошествии десятков, а то и сотен лет принести определенный доход своим владельцам. Согласно оценкам экспертов, на сегодняшний день настоящую авторскую работу можно отыскать только в России, причем по самым низким ценам. Если где-то еще и сохранились мастера-индивидуалы, скорее всего, это тоже выходцы из нашей страны.

Но ведь любимые Вами мирискусники или те же импрессионисты в свое время считались нарушителями традиций…

Как я уже говорил, все они отталкивались от классической школы, а человек, владеющий классикой, умеет делать все. Лично я всегда уделял ей особое внимание, поэтому тоже могу создавать коллекции в самых разных стилях.

Где же Вы осваивали азы мастерства?

Я изучал техники многих стран, как европейских, так и восточных, много ездил по миру, везде чему-то учился. Поистине бесценным опытом считаю работу над копией знаменитой Казанской шапки. Благодаря письму Министерства культуры Татарстана, мне удалось попасть в Оружейную палату и не только ознакомиться с оригиналом, но и изучить другие работы старых мастеров, подержать их в руках, понять, как это было сделано. Все это очень пригодилось мне в дальнейшем творчестве. Поэтому, когда я говорю, что умею делать все, начиная с подготовительного этапа работ и заканчивая готовым изделием, я не лукавлю, хотя даже опытные ювелиры мне не верят.
Сейчас в мире царит эклектика, хаос. Мне бы очень хотелось выработать свое направление, отвечающее мировой тенденции, и объединить в нем европейский и восточный дизайн, стилистику и технологии.

Кризиса идей у Вас не возникает?

Слава Богу, нет. В ювелирное искусство я попал случайно, но сразу понял, что это мое. Через полтора года получил первую международную премию. И вот, прошло уже двенадцать лет, а интерес к работе не иссяк. Если почувствую, что я в тупике – уйду. Лалику, например, стало неинтересно, и он занялся стеклом.

А как обстоят дела с конкуренцией?

Она практически не ощущается. Старые мастера предпочитают идти по накатанному пути, ничего не ищут, а молодые стремятся догнать Италию по выпуску массовой продукции. Знаю несколько действительно талантливых мастеров во Франции, но у них другая специфика. Один делает эксклюзивные флаконы для духов, Гуджи (выходец из России грузинского происхождения) занимается серебром. Он изучает старые музейные работы кавказских мастеров, добавляет что-то свое в дизайне, использует традиционные технологии народов Кавказа. Я же работаю в технике горячей эмали, которую практически никто не использует. Дело в том, что ее невозможно поставить на поток. К тому же мне удалось совместить в одном изделии золото и эмаль, что даже лиможские мастера, родоначальники жанра, считают нереальным.

Ильгиз, Вы собираетесь создавать собственный бренд?

Не у каждой представленной в России фирмы знак вообще зарегистрирован на международном рынке. Мне повезло – торговая марка “Ilgiz F.” существует уже третий год, из них полгода – в Москве. Конечно, хотелось бы начать строить бренд, но в России об этом говорить рано и пока невозможно. На сегодняшний день у нас под ювелирными брендами понимают названия предприятий, выпускающих серийную продукцию. А чтобы создать бренд в Европе, нужно ежегодно выставлять новую коллекцию, при том, что там ничего не продается. Каждая такая выставка слишком дорого обходится.

Мне кажется, на это можно было бы пойти из соображений престижа.

В общем да, но существует большая проблема с вывозом изделий. Таможенные пошлины при пересечении границы составляют порядка 15% от стоимости коллекции. Плюс страховка и сопровождение с охраной, а также 20% за отсутствие членства в ЕС. В общей сложности получается 60-80% от стоимости самих изделий. Сами понимаете… К тому же в Европе российских экспонентов, как правило, помещают в залы для стран «третьего мира». Серьезные посетители туда заглядывают редко. Когда я участвовал в выставке в Базеле, прошел слух о необычной технике, только поэтому гости из основных залов специально пришли посмотреть на мои работы. Но это, скорее, редкость.

А для очень известных людей Вы делали украшения?

Такие клиенты у нас есть и сейчас, но назвать я их, к сожалению, не могу. Разве что королеву Испании – мне заказали для нее колье. Она очень любит серебро, поэтому изделие было исполнено в этом металле. Еще упомяну г-жу Рокморель Голицыну, с которой мы познакомились в один из ее визитов в Россию. Г-жа Голицына искала необычные ювелирные украшения и ее поразила техника горячей эмали. С тех пор она является нашим постоянным клиентом. А в основном я работаю с политиками, бизнесменами. Кстати, мужчины покупают изделия как для любимых женщин, так и в свою личную коллекцию.

Вы не думали о том, чтобы использовать ход «Ильгиз для кого-то»? Лагерфельд же работает для сестер Фенди?

Лагерфельд уже достиг такого уровня, что может себе это позволить. Андрей Ананов предлагал мне подобное, но мы не смогли договориться. Хотя мысль хорошая. Мне хотелось бы сделать совместную коллекцию с интересным, творческим партнером.

Вы довольны тем количеством клиентов, которое сейчас имеете?

В принципе, сейчас у меня достаточно клиентов, но я всегда рад новым заказчикам: каждый из них несет в себе особенную идею, отвечающую конкретному стилю и индивидуальности.

Как проистекает творческий процесс – Вы сами предлагаете заказчику дизайн или выслушиваете его идеи? Можете сказать: «Нет, этого я делать не буду»?

Мы вырабатываем дизайн в процессе обсуждения. В любом случае, я расспрашиваю клиента – чем он живет, какой у него характер, какой цвет предпочитает? Каждое изделие должно соответствовать внешности и внутренней сути заказчика, тогда оно хорошо подходит и тот с удовольствием его носит. Для меня любой новый, сложный человек – это определенная задача, барьер, который мне надо преодолеть. Говорить жесткое «нет» я считаю некорректным – это уже из области амбиций капризного мастера. Правда, встречаются такие люди, с которыми трудно разговаривать. В этих случаях я пытаюсь придумать изделие, от которого клиент растает. Для меня праздник, когда человек забирает заказ, а потом, через две недели или через полгода, приносит в мешке свои золотые украшения и говорит: «Все в переплавку!»

Были такие случаи?

Такое происходит довольно часто. Человек начинает понимать, что изделие, купленное в магазине – просто безделушка. Не зря в мире их называют «бижу»: это все равно бижутерия, хоть и золотая.

Самые необычные заказы можете вспомнить?

Много интересного было. Вот недавно мы делали кубки с изображением Дюка Ришелье для одного известного режиссера и его супруги, которые в настоящий момент живут в Англии. Это был подарок к юбилею свадьбы. А самый последний случай – заказ на изготовление юлы из золота и драгоценных камней с включением эмали. Один очень состоятельный человек коллекционирует и любит волчки. Мы недавно приступили к исполнению – пока даже трудно предположить, сколько будет стоить такой уникальный сувенир.

Так какие перспективы у Вашего бизнеса? Чего могут ожидать от Вас клиенты в ближайшее время?

Мне бы хотелось создать что-то вроде клуба для клиентов, устраивать небольшие вечеринки, поставить витрины с изделиями. В плане развития бизнеса мы сейчас хотим выпустить клубную карту, которая будет предусматривать различные услуги, например, обмен изделий. Может быть, я даже буду что-то выкупать для своего архива.

А мечта у вас есть, Ильгиз?

Большой особняк в Сан-Тропе, белая яхта… А если серьезно, мечтаю о своем ювелирном Доме. И расположен он должен быть никак не меньше, чем на Вандомской площади в Париже. А почему бы и нет?